Очерк жизни и творчества. Глава 3. Поэт оркестра (продолжение)
«Я намедни говорил Глазуну, — писал В. В. Стасов, — что бы это такое у нас было, когда бы не существовало Римлянина? Вычеркните его из нашего времени, и вся история новейшей русской музыки получила бы другой характер и физиономию, многих бы у ней рук и ног не было. Да, но это еще все только насчет пользы другим... Но не надо, чтобы такой крупный художник слишком самого-то себя позабывал и чтобы крыл чужой дом, а свою крышу оставлял непокрытою».
Со смертью Мусоргского и Бородина распалось славное товарищество композиторов — Могучая кучка.
Правда, в 80-х годах Балакирев возвратился к музыкальной деятельности и, вновь возглавив БМШ, дирижировал ее концертами. Он получил также назначение управляющим капеллы и взял к себе помощником Римского-Корсакова. Он ценил его педагогический дар, а учебная работа в капелле нуждалась в улучшении. Однако Балакирев 80-х годов уже далеко не был Балакиревым 60-х. Религиозность, нетерпимость взглядов отталкивали от него Римского-Корсакова. Прежней близости уже не было. Отчужденно держал себя и Кюи, который еще в 70-х годах считал, что ему с Корсаковым «не по пути».
Несмотря на это, Римский-Корсаков не чувствовал одиночества. В начале 80-х годов вокруг него поднялось новое поколение композиторов: в первую очередь — это Лядов и Глазунов, оба его ученики. На смену Могучей кучке пришел новый музыкальный кружок. Его назвали беляевским, потому что регулярно по пятницам кружок собирался у любителя музыки, мецената Митрофана Петровича Беляева. Он организовал издательство и субсидировал концерты, пропагандировавшие русскую музыку. Музыканты ценили его искренность и бескорыстие, прощали ему и резкость, и некоторые чудачества. Однако настоящим «главой», руководителем был Римский-Корсаков. Большинство участников кружка составляли его ученики. Пестрота состава, различие в масштабе дарований участников кружка отрицательно влияли на его деятельность в целом. Сказывалось и время его возникновения: 80-е годы, «черные» годы разгула реакции. Римский-Корсаков метко определил сходство и различие балакиревского и беляевского кружков: «...Сходство заключалось в общей и тому и другому передовитости, прогрессивности; но кружок Балакирева соответствовал периоду бури и натиска в развитии русской музыки, кружок Беляева — периоду спокойного шествия вперед, балакиревский — был революционный, беляевский же — прогрессивный».
С беляевским кружком связана большая деятельность Римского-Корсакова как дирижера. Он не считал дирижирование своим призванием. Быть может, слишком даже придирчиво оценивал свои исполнительские способности: «Как дирижер, я не считаю себя специалистом этого дела и не вижу в себе настоящей способности, а так себе, как не совсем бестолковый и кое-что видавший, продирижировать могу», — писал он Кругликову. Застенчивость, свойственная ему, сковывала его движения на публике. К тому же репетиции отнимали много времени, а он и так был очень занят. Но сознание долга перед русскими музыкантами заставляло его вновь и вновь становиться за дирижерский пульт. Он стал основным дирижером Русских симфонических концертов и в своих выступлениях в России и за границей пропагандировал музыку Глинки, Балакирева, Бородина, Мусоргского, Чайковского, Глазунова, Лядова и др. Несмотря на напряженную, разнообразную музыкальную и общественную деятельность, Римский-Корсаков создал в 80-х годах ряд симфонических и инструментальных произведений: «Сказку», законченную летом 1880 года, Концерт для рояля с оркестром в 1882 году, Воскресную увертюру — в 1888 году.
« к оглавлению | дальше »