Очерк жизни и творчества. Глава 3. Поэт оркестра (продолжение)
II часть — рассказ Календера-царевича. Календерами на Востоке называли бродячих монахов, живущих подаянием. В сказках «1001 ночи» несколько царевичей становятся календерами после ряда приключений. Композитор и не стремится к детальной передаче отдельных рассказов. Он создает обобщенное повествование о превратности человеческой судьбы. Облик царевича обрисован мелодией восточного склада, речитативной и ритмически свободной.
Ее исполняет фагот, звучание которого в этом регистре (Регистр - часть звукового диапазона инструмента или певческого голоса.) напоминает тембр тенора. Развитие этой мелодии, в которой слышится голос рассказчика, неторопливо ведущего свое повествование и изредка прерывающего мерную речь горестным вздохом, обрамляет средний эпизод II части, где сцены битвы чередуются с фантастическими приключениями.
III часть — лирическая сказка о царевиче и царевне. В Шехеразаде немало таких сказок, прославляющих любовь двух юных существ. Главная тема этой части, тема царевича — проникновенная мелодия восточного склада. Царевич — поэт, мечтатель. Затем возникает мелодия царевны — подвижная, грациозная. Ударные инструменты имитируют звучание восточного народного оркестра. Обе темы имеют много общего, дополняют друг друга и даже почти одинаково начинаются. Композитор словно подчеркивает общность чувств героя и героини.
IV часть — финал — самая сложная по богатству образов и построению. Первый раздел — картина народного праздника в Багдаде. Стремительная, остроритмичная, близкая по характеру к восточным танцам мелодия играет роль рефрена. Возвращение к одному и тому же исходному звуку, повторение интонаций передают суету и гомон народной толпы. В том же стремительном движении звучат и мелодии II и III частей (отголоски темы Календера, фанфары из сцены битвы, властная тема Шахриара, светлая и грациозная тема царевны); в толпе как бы мелькают знакомые лица. Внезапно, в разгар шумного народного веселья, картина меняется. Перед нами, как и в I части, — бурное, грозное море. Только буря еще сильнее, а море бушует еще более грозно. Гибель корабля кажется неизбежной. На фоне пассажей, передающих завывание ветра, резко и зловеще звучит фанфарный мотив из сцены битвы (II части). Он предвещает неизбежную гибель корабля. Могучий аккорд оркестра, зловещий удар тамтама... катастрофа...
Но вот буря стихает. Тема моря звучит умиротворенно, и в последпий раз проходит светлая тема корабля. Воспоминание ли это о погибших путниках? Или, скорее, мысль о спасшихся на одинокой лодке среди всех бурь и ураганов, как спасся и Синдбад в сказке «1001 ночь»? Во всяком случае, музыка вносит примиренность, свойственную сказкам с их «хорошим концом». Просветленный эпилог завершает сюиту. Нежно, задушевно играет скрипка тему Шехеразады, и не успевает замереть ее последний звук, как возникает тема Шахриара, на этот раз звучащая мягко, в неторопливом, плавном движении, окутанная аккордами, смягчающими характер музыки. Она ясно говорит о примирении Шахриара с юной султаншей, покорившей его своими чудесными сказками.
« к оглавлению | дальше »