Очерк жизни и творчества. Глава 7. Последняя опера (продолжение)
Римский-Корсаков приветствовал и дальнейшее течение революции. «Время великое... старый порядок подорвался навсегда», - писал он. Он живо отозвался на известие о восстании на броненосце «Потемкин» и на репрессии царского правительства против революционных сил страны. «Вы там читаете всю правду, а мы здесь догадываемся лишь по намекам газет, какие ужасы творятся в России в настоящую минуту для обуздания и согнутия в бараний рог. А с «Князем Потемкиным» вышла штучка нечего сказать - небывалая. А все это плоды мордобития, сечения, расстреляний и повешений. Много еще всего этого будет», — писал он жене, находившейся на лечении за границей.
У композитора в это время зрел замысел оперы «Степан Разин», о вожде народного восстания. Однако осуществить этот замысел не удалось, хотя сюжет долгое время «страшно нравился» композитору. Из материалов к опере осталась лишь инструментальная пьеса «Дубинушка». Композитор создал ее под впечатлением рабочей демонстрации, певшей эту песню. В декабре 1905 года было разгромлено восстание в Москве. Наступила реакция. Часть студентов подверглась арестам, некоторых из них выслали по этапу на север страны. Над самим Римским-Корсаковым нависла угроза ареста. Но он продолжал отстаивать завоеванные права учащихся, он остался верен своей ненависти к самодержавию, к угнетению парода и деспотизму царской власти.
Последняя опера Римского-Корсакова «Золотой петушок» проникнута революционными настроениями. Сатира на самодержавие заметна уже в «Сказке о царе Салтане», более резко она выступает в «Кащее Бессмертном». «Золотой петушок» завершает эту линию в творчестве композитора.
Сатира на царизм заложена уже в сказке Пушкина. Однако Римский-Корсаков и его либреттист Бельский усилили и развили сатирический элемент в тексте оперы. Сохранив большую часть стихов Пушкина, они внести в либретто черты своего времени и создали злую сатиру на Николая II и его приближенных, позорно проигравших русско-японскую войну 1904-1905 годов. Первая же сцена — торжественное заседание царской думы - раскрывает ничтожество и тупость царя Додона, царевичей и бояр. Заседание должно решить, как «концы своих владений защитить от нападений». С самыми вздорными проектами выступают царевичи. Гвидон предлагает «снять войска с границы и расставить вкруг столицы... И пока сосед на селах, нивах, пажитях веселых будет зло свое срывать, ты успеешь и поспать...». Афрон хочет и вовсе распустить «наше доблестное войско, полно пылкости геройской... А за месяц перед тем, как напасть на нас соседям, мы навстречу им поедем». Бояре лишь поддакивают им. Сами они неспособны придумать что-либо и на презрительный возглас Додона: «Дурачье!» - отвечают подобострастно: «Так точно». Как и его придворные, царь не утруждает себя мыслями и правит страной, «лежа на боку». Он смешон и нелеп в своей трусости перед врагом и в любви к Шемаханской царице, когда, повязанный женским платком, пляшет ей в угоду перед всем войском, как шут. Изображение царства Додона, фигура самого царя - меткая карикатура на самодержавие, насыщенная злободневными намеками: взаимная неприязнь членов семьи царя, неурядицы в царском доме, вражда и интриги генералов были известны всем. Издевательская сцена, когда придворные вместе с царевичами придумывают при помощи разных гадалок, как оборониться от врагов, не могла не напомнить о шарлатанах и придворных гадальщиках, предшествовавших Распутину. Поход Додона напоминал зрителю позорные события русско-японской войны. «Есть запасы?» - спрашивает царь воеводу Полкана.— «На три года»,- отвечает воевода. Царское правительство также уверяло, что в крепости Порт-Артур хватит запасов на 3 года и что крепость непобедима. Между тем она была сдана врагу чуть ли не через три месяца.
« к оглавлению | дальше »